I

31 октября, отмечая День Реформации, мы вспоминаем прежде всего о Мартине Лютере. Однако при обращении к теме Реформации, нам надлежит вспоминать не только Лютера, но и его предтеч, которые задолго до него выдвигали сходные идеи и своими трудами подготовили победу лютеровской Реформации. Одним из таких предтеч был Ян Гус (1371-1415).

Справедливости ради следует сказать, что и проповедь Гуса вовсе не была чем-то абсолютно новым. Во второй половине XIV века реформаторские идеи в Чехии не только проповедовались, но и пользовалась большим успехом среди чешского бюргерства. В 60-х годах с критикой духовенства выступил в Праге монах-августинец Конрад Вальдгаузср. Приблизительно в то же время выступил Ян Милич. обличавший пороки прелатов и клей-ливший духовенство за его богатства и роскошь. После смерти Яна Милича проповедь реформационных идей продолжал Матвей из Янова. Матвей призывал вернуться к простоте нравов первоначального христианства. Он требовал ликвидации всех монастырей и заявлял, что имения Церкви должны принадлежать бедноте. Сословия феодального общества Матвей считал изобретением дьявола. По его мнению, в мире должно было быть установлено всеобщее равенство. Один из последователей и учеников Матвея выдвинул требование ввести причащение всех мирян, а не только лиц духовного звания, «под обоими видами», т.е. хлебом и вином.

Одним из центров чешской реформации стал Пражский университет, в котором, наряду с идеями чешских реформаторов стали распространяться идеи англичанина Джона Уиклифа. Особенностью процесса стало переплетение реформаторских идей с борьбой, происходившей внутри Пражского университета между чехами и немцами. В связи с этим необходимо сказать несколько слов о Пражском университете.

Основанный в 1348 г., он быстро стал одним из крупнейших учебных центров Евро-пы. Ко началу 1400-х годов в нём насчитывалось около 2000 учащихся и 300 преподавателей. Они разделялись на 4 землячества или нации: чешскую, баварскую, польскую и саксон-скую. В руководящие органы выдвигалось равное количество человек от каждой нации, вследствие чего руководство университетом оказалось в руках немцев (т.к. и в польском землячестве таковые составляли большинство). Поэтому в университете началась борьба магистров-чехов против немецкого засилья. Религиозные и академические споры связал в один узел магистр Ян Гус, о котором теперь и пойдёт речь.

II

Ян Гус родился в 1371 г. в местечке Гусинце (Южная Чехия) в бедной семье. Первоначальное образование он получил в приходской школе; в 1394 г. окончил Пражский университет со степенью бакалавра. В 1396 г. ему была присвоена ученая степень магистра «свободных искусств». С 1398 г. Гус стал преподавать в университете и в том же году выступил на пуб-личном диспуте в защиту учения Уиклифа, среди идей которого следует отметить следующие:

1. Библия является единственным источником Божественного откровения и имеет абсолютный приоритет в вопросах учения и практики Церкви;
2. Писание и богослужение должны быть доступны для понимания верующих;
3. Спасение достигается через личную веру во Христа;
4. Непризнание божественного происхождения папской власти, отмена многоступенчатой иерархии и (в более поздней терминологии) «удешевление» Церкви.

В 1403 г. Ян Гус стал ректором Пражского университета. К этому времени он имел также сан священника и был проповедником так наз. «Вифлеемской часовни».

Став ректором университета, Гус старался обеспечить в нем руководящую роль чешских учёных. В 1409 г. король Вацлав IV был вынужден предоставить чехам в управление университетом 3 голоса, а немцам — только один. Потеряв своё господствующее положение в университете, немцы ушли из него и создали свой собственный университет в Лейпциге

*

Имя Гуса приобрело популярность в самых широких кругах чешского общества. На первых порах проповедь Гуса встречала одобрение не только бюргеров, по и крупных светских феодалов и даже самого короля Вацлава IV, охотно поддерживавших мысль о том, что Цсркви надлежит вернуться к «евангельской простоте» и отказаться от огромных земельных владений. «Клир не учит, а портит народ своим развратом, связанным с богатством. Так надо отнять у него богатство! Преемники Христа должны быть бедны, как апостолы. А от наоборот, только о том и думают, как бы еще увеличить свои богатства, для чего рассылают продавцов индульгенции и хищных монахов, которые... устраивают никому не известные празднества, выдумывают чудеса и грабят бедный народ.» (из проповеди Гуса).

Католическое духовенство, возглавляемое пражским архиепископом, выступило против Гуса, обвинив его в подрыве церковного авторитета и власти, в распространении еретических учений. Гус и его сторонники были отлучены от Церкви. Но Гус продолжал выступать с проповедями в Вифлеемской часовне. Ряды его сторонников росли, всё более пополняясь горожанами и крепостными крестьянами Чехии. Наконец, архиепископ наложил на Прагу интердикт. Однако эта мера вызвала лишь новую волну возмущения во всей Чехии и ещё больший подъём реформационного движения.

Расширение реформационного движения, острота конфликта между Гусом и Католической Церковью, а особенно появление в проповеди Гуса антифеодальных идей и прежде всего идеи о том, что не следует повиноваться «неправедным властям», напугали короля и крупных феодалов, побудив их перейти от прежней политики нейтралитета к репрессиям. В 1412 г. Гус выступил против объявленной папой Иоанном XXIII публичной продажи индульгенций в Чешском государстве. Иероним Пражский, близкий друг Гуса, обратился к народу с призывом организовать манифестацию протеста. Состоялось шествие, участники которого предали папские буллы сожжению. Это открытое выступление сторонников Гуса вызвало со стороны властей карательные меры: они приказали казнить трёх участников антипапского выступления. Сам Гус был вынужден по приказу короля оставить Прагу.

Сформулированное в ряде трактатов учение Гуса шло в отрицании католических догм гораздо дальше реформационных учений его предшественников. Гус не только объявил Католическую Церковь «нехристианской», не только отвергал всё, что не находило подтверждения в Священном Писании, по и признал право каждого верующего руководствоваться в делах веры собственным толкованием Писания. По мере обострения в стране классовой борьбы Гус критиковал Католическую Церковь всё более остро и непримиримо.

В самом общем виде его учение заключало в себе и требования плебеев, и требования крестьян. Одновременно с Гусом в Праге имелись проповедники, непосредственно выражавшие интересы плебса. Так. Николай и Пётр из Дрездена требовали; чтобы церковные земли были немедленно конфискованы и розданы бедноте. Революционную пропаганду вели также безвестные проповедники народно-еретических сект, деятельность которых никогда не прерывалась.

Реформационное движение в Чехии вызвало тревогу среди духовенства и светских феодалов других государств Европы. Католическое духовенство и государи опасались, что удар, нанесённый в Чехии, потрясёт основы Церкви и подорвёт её авторитет также и в других странах. Особенно большую тревогу вызвали успехи чешской Реформация среди немецких князей и у императора Священной Римской империи. «Чешский вопрос» приобрёл большое международное значение. Император Сигизмунд пригласил Гуса прибыть в имперский город Констанц на церковный собор1, созванный там в конце 1414 г. При этом Гус получил охранную грамоту императора, гарантировавшую ему полную безопасность. Одним из вопросов, стоявших на соборе, был вопрос о «гуситской ереси» Уверенный в своей правоте, Гус принял приглашение и отправился в Констанц. По дороге Гуса приветствовало население не только чешских но и многих немецких сёл и городов.

По прибытии Гуса на собор ему были предъявлены обвинения в ереси, а затем его предательски схватили и бросили в тюрьму, заковав в кандалы. Собор потребовал от Гуса отречения от его взглядов. Однако Гус оставался непреклонным. «Эти епископы уговаривают меня всенародно отречься, - нет! Не могу изменить своей совести и. посрамить Христа. Если отрекусь от истины, то какими глазами воззрю на небо? Как дерзну посмотреть в глаза народу, если по моей вине поколеблются вековые его убеждения? Никогда! Спасение стольких душ народа для меня дороже моего бренного тела.» (заявление Гуса на соборе 6 июля 1415 г.). 6 июля 1415 г. собор постановил сжечь все сочинения Гуса, а его самого передать светской власти для «наказания». В тот же день он был сожжён. О том, что происходило на соборе, мы можем получить представление из писем Поджо Браччолини, секретаря папской курии.

1. Извлечение из писем Поджо Браччолини, секретари папской курии.

БзЮМы отправились в храм... Поднялся [со своего места] председатель собора, несколько раз поклонился королю и собравшимся отцам и прочёл имена всех, имевших право голосовать. Кроме короля, их оказалось 88 лиц... БзЮВрагам Чеха [Гуса] хотелось сегодня же непременно [без помехи] достигнуть своей цели, потому что дрова уже были приготовлены для костра и облиты смолой...

В строгом порядке по старшинству [сана и] лет, месяцев и даже дней возраста, голосовали ответами «да» или «нет» на следующие три пункта.

1. Еретик или не еретик Иоанн Гус из Гусинца в своих учениях и новшествах?
2. Имеют ли право собравшиеся во имя папы и короля отцы собора присудить Гусу наказание?
3. Какого именно наказания заслуживает Гус оскорблением папы и святейшего таинства (евхаристии)?

На первый вопрос отозвался 51 голос в положительном смысле, т. е. что Гус — еретик. На второй вопрос столько же. На третий вопрос: 30 голосов отозвались в том смысле, что Гус не заслуживает никакого наказания; 10 голосов — за наказание церковным покаянием и 45 отцов подало свой голос за осуждение Гуса на смерть, если он не отречётся от всего, что говорил в течение многих леть и открыто учил против церковных установлений.

После этого председатель собора предложил Гусу отречься от всего этого; но тот Чех [Гус], поднявшись, громко возгласил: «Я не намерен отступать от своего учения и веры...»

Также и Сигизмунд [император] настоятельно и строго предложил Чеху отречься от своего учения. Тогда Гус стал на колена...

Наступила тишина. Тогда Гус начал говорить следующее; «Я не могу отречься ни от одного положения, написанного мною или же проповеданного. Но я отметаю от себя всё то, что лживо высказали и представили против меня все эти свидетели. Присяга их — основа всего зла; все высказанное ими не имеет и тени правды — знает Бог!»

После того поднялся страшный- крик: посыпались на Гуса проклятия и послышались требования голосований...

Голосование происходило следующим порядком: сначала голосовали курфюрсты и их представители; затем князья, архиепископы, епископы. Далее представители краёв и городов...

Курфюрст Людовик (пфальцский)

Я не могу считать Гуса орудием дьявола и осуждать его на смерть... Гуса должно наказывать не иначе, как не посягая на свободу, честь и жизнь, потому что: во-первых, он добровольно прибыл на собор с охранною грамотою императора и полагаясь на честное немецкое слово и во-вторых, потому, что на все вопросы он отвечал прямо и без лести, изъявляя свою готовность отказаться от своего учения, если б доказали ему на основании св.Библии неправоту его учений. Показаний, принесенных против него свидетелями, он не принял, объявив о подкупе их. Поэтому и подаю свой голос за освобождение Гуса, свободное увольнение его домой ответом «Да!».

Эйнбеккен (духовник Саксонского курфюрста)

Если по долгу священника я обязан высказать сущую правду, то должен глубоко сожалеть о том, что Гуса заключили в тюрьму как злодея... Здесь, в Констанце, выставлено всему миру этакое зрелище, которого наш брат [священник] должен стыдиться. Мы видели, как угрожали священники и миряне смертоносным оружием этому хранимому [Богом] человеку, который безоружным пустился в путь по чужой земле: затем, без всякого расследования дела бесправно ввергнули его в заточение как убийцу...

Никогда бы я не поверил этому, если бы не видел собственными глазами, буду считать это событие позором... Вместо того, чтобы представить проповеднику свободу высказать свое учение, ему заграждали уста шумом и криком, дабы не дать возможности никому понять его желаний и стремлений... Голосую за свободу, честь и жизнь. «Да!»

Пан из Хлюма...

Всё [римско-католическое духовенство] представляет собою презренную толпу кутил, паскудников и глупцов, поставляющих своим богам брюхо, а в своей жизни наблюдающих над собою менее, чем свинья в зеркале. Долго мы сетовали на это перед наивысшим пастырем: по, вместе исправления, дела ухудшились, а распоряжений и требований о денежных платежах [в пользу Рима] прибывало... Римский наместник прислал целую армию сборщиков во все христианские земли, а также и в Чехию, с таким распоряжением, что каждый, кто бы ни помог ему деньгами... получил прошение грехов не только настоящих. по и будущих. Вследствие сего в разумном нашем пароде возникло неудовольствие, индульгенции были сожжены, а сборщики денег прогнаны... В Рим был приглашен к ответу достойный священник-старец. Полагаясь на правду своего ходатайства, он отправился чуда, но уже не возвратился назад: исчез из числа живых. Трём другим священникам, одинаково с ним мыслившим, архиепископ повелел отсечь голову... Тысячам было назначено позорное наказание... Против этой бесчеловечной жестокости восстал Г'ус. вследствие чего и приглашен сюда, в Констанц, но с обещанием дозволить ему свободу слова перед отцами собора.

Именем своего короля и всех чехов я клянусь в том, что чехи страшно отомстят на храмах, монастырях и попах в случае дальнейших терзаний или смерти Гуса. что всё это беззаконие в тысячу раз жесточе будет отплачено, чего вполне заслуживают безумные враги Гуса. Нарушен мир перед Богом и людьми, и в крови папистов чешский гусь вымоет свои крылья. Кто имеет уши слышать, пусть услышит. Жизнь и свободу Гусу! «Да!»

Архиепископ ремежский

Если Богу угодна новая [Гусова] церковь, тогда пусть сотворит чудо! Если же не может, то пусть сгинет. Подаю голос свой на смерть Гуса. «Нет!»

Епископ оснабрюкский

За наше учение умерло бесчисленное множество людей. Пусть же умрёт и Гус со своими сторонниками за своё учение... Сжечь его! «Нет!»

Епископ триентский

Если бы этот чех был и моим дедом, то и тогда я выдал бы его на сожжение! «Нет!»

Наступила очередь голосовать и мне... Я высказал следующее: «Великим несчастьем я считаю для себя, достопочтенные отцы, то, что был послан на суд над Гусом, которого первоначально, вследствие своего ослепления, я считал опасным и преследовал. Но, услыхав его слова, я познал в его словах правду; в страданиях, в темническом заключении — его мужество; и я почувствовал в своём сердце великое расположение к нему... Так как я не заметил в нём и малейшего колебания, то умываю свои руки не оскверненными праведнейшею кровью его, которую вы, вероятно, прольёте ради своего успеха и ради того, чтобы не обнаруживались пороки духовенства... Голосую за свободу, честь и жизнь. «Да!»

Сигизмунд, выслушав окончательный результат, побледнел и затрясся, как будто бы должен был произнести приговор над самим собою: он знал, что от него зависели свобода и жизнь Гуса. Гробовое молчание воцарилось под сенью храма, когда отзвучала последняя речь, и Сигизмунда спросили: «Ваше величество император! Каково будет ваше окончательное решение: за учение Гуса или против? Признаете ли вы его еретиком, заслуживающим смерти?..»

Вопрошаемый взволнованным голосом ответил так: «Продолжаю утверждать, что Гус — еретик и по праву вполне заслуживает смерти сожжением, если не отрёчется...»

Тогда Гус мужественно спросил: «Ваше императорское величество, ужель Вы можете так поступить в унижение своей короны и немецкой чести? Ужель сами уничтожаете свою охранную грамоту, утверждённую Вашей печатью и подписью, беря на свою голову преступление и вероломство? Не о моей жизни речь, но о Вашем честном имени...»

«Я действительно обещал тебе, еретик, безопасный проезд, но только сюда, а это ты получил. Обратного же пути я не обещал... Твое требование неосновательно. Тебя осудил собор большинством голосов». Так ответил Сигизмунд.

Все были столь разгорячены, что ломали столы и бросали обломками их. Во время этого шуме государь удалился. Мог бы удалиться и Гус, если бы захотел. Он, однако, возвратился в свою тюрьму. Когда в храме никого уже не было, противники Гуса хватились его. Они распорядились ударить в набат и сторожить городские ворота, чтобы он не мог убежать из города. Однако, войдя в тюрьму, они нашли Гуса стоящим на коленях и усердно молящимся. Стражи не заперли даже дверей тюрьмы и любовались благородством души Гуса.

2. Лаврентий из Бржезовой. «Гуситская хроника» (1414-1422)

Итак, в субботу, через неделю после дня апостолов Петра и Павла, или, иначе, в 6-й день месяца июля, магистр Иоанн Гус, утвержденный бакалавр священной геологии, муж славной жизни и чистых нравов, верный проповедник Евангелия Христова, по ложному показанию свидетелей… а также и по настоянию короля венгерского Сигизмунда, Кон-станцским собором был приговорён к смерти, после того, как ему даже не было предоставлено никакой аудиенции для оправдания себя, как следовало бы сообразно с его невинностью. Будучи осужден несправедливо, он был на общем собрании самого собора лишён священнического сана и передан в руки светских властей. Он был выведен из города Констанца и на некоем лугу привязан цепями и верёвками к столбу, сделанному наподобие острого кола, воткнутому в землю, и обложен вязанками соломы и дров; он был поглощён пучиной огня, радостно возглашая: «Иисусе, Сын Бога живого, помилуй меня...» После его сожжения, чтобы не сохранилось на земле никаких от него останков, даже самый прах его брошен был для унижения богемцев в поток Рейна, протекающего там невдалеке...

III

Любое действие имеет свои последствия, в том числе не всегда те, которые можно было бы ожидать. Так и случилось и с процессом Гуса. Если император и церковные чины думали, что с сожжением Гуса брожение умов в Чехии будет окончено, то они сильно ошиблись. Сожжение реформатора вызвало во всех слоях чешского общества бурю негодования и протеста. 452 дворянина обратились к Константцкому собору с обвинительным письмом, в котором они заявляли, что сожжение Гуса они рассматривают, как оскорбление всего чешского народа. Магистры Пражского университета, чешские бюргеры, а так же мелкие и средние феодалы объявили себя сторонниками Гуса, образовали умеренный лагерь и в дальнейшем стали называться «чашниками», поскольку их главным требованием было причащение под обоими видами под лозунгом «чаша для мирян». Несравненно больший размах приняло движение крестьян, соединившихся с городским плебсом и мелкими ремесленниками. В 1415-1419 гг. произошёл ряд выступлений, причём в ходе событий выдвинулось большое количество народных проповедников, требовавших секуляризации церковных владений и призывавших «препоясаться мечом». Участники крестьянского лагеря получили название «таборитов» по месту горы Табор, бывшей излюбленным местом для народных собраний.

30 июля 1419 года началось восстание в Праге. «В воскресенье, 30 июля, некий Ян, бывший монах цистерцианского ордена, говорил проповедь в одном пражском храме и этой проповедью возбудил слушавший его народ к мятежному выступлению против городских советников и их ревностных сторонников. ... Толпа осадила ратушу Нового города, выломав двери, поднялась наверх в ратушу и выбросила из окон сверху на землю бургомистра Николая Подвинского с тремя советниками, судьёй и несколькими горожанами, причём некоторых из выброшенных предварительно рассекали мечами и пронзали копьями. После того, как это дьявольское и злосчастное избиение стало известно королю, последний пришёл в сильное замешательство: ... большая часть придворных короля и королевы явилась соучастниками этого достойного проклятия человекоубийства, так как они и подавали советы и оказывали помощь убийцам. По этой причине непосредственным исполнителям убийства было позволено остаться безнаказанными и гулять на свободе...». В конце лета король Вацлав IV скончался. Его наследником был ни кто иной, как император Сигизмунд. Гуситы объявили Сигизмунда лишённым чешского престола, а народная армия захватила Пражскую цитадель Вышеград. Напуганные размахом народного бунта, 13 ноября 1419 г. пражские бюргеры заключили перемирие с королевской армией, обязавшись вернуть ей Вышеград. Повстанцы были вынуждены вывести отряды из Праги. Их победой воспользовались чашники, овладевшие Прагой и другими городами Чехии, но ввиду непримиримой позиции Сигизмунда им пришлось действовать совместно с таборитами.

Весной 1420 г. папа объявил крестовый поход против гуситов. Сигизмунд во главе 100-тысячной немецкой армии вторгся в Чехию, однако в июле того же года был разгромлен таборитами под командованием Яна Жижки. 1 ноября 1420 года последовало ещё одно поражение. В результате этого позиции таборитов укрепились, и они выдвинули собственную программу.

Программа чашников, называвшаяся «Четыре статьи пражан» выглядела следующим образом:

1. «Чтобы Слово Божие в королевстве Богемском проповедовалось ...свободно и беспрепятственно. ... Никому не должно запрещать говорить в церкви на разных языках.»;
2. «Чтобы Таинство святой и божественной Евхаристии свободно предоставлялось всем верным христианам ... под обоими видами...»;
3. «Чтобы были отняты у духовенства светское обладание богатством и частная собственность на землю ... и чтобы само духовенство вернулось к евангельским правилам, к апостольской жизни...»;
4. «Чтобы все смертные грехи и особенно прегрешения против нравственности и все другие бесчинства, в каком бы сословии они ни наблюдались, согласно правилам разумно пресекались и искоренялись .». Здесь же указываются торговля церковными должностями, вымогание духовенством платы за требы, за индульгенции.

Таким образом, программа чашников представляла собою требование «дешёвой Церкви» (то же самое потом скажет и Лютер). Никаких социальных перемен не предусматривалось. Программа таборитов выглядела намного радикальнее. К требованиям чашников добавились:

1.  Уничтожение имущественных различий;
2. Раздел отобранных у Церкви земель;
3. Уничтожение существующей Церкви и всех её порядков.

«...не подобает впредь ни иметь короля, ни выбирать себе такового ... теперь сам Бог хочет быть королём над людьми и правление должно быть передано в руки народа: ... всех господ, дворян и рыцарей следует уничтожить, как неправильно растущие деревья в лесу.» Иными словами предусматривалось полное уничтожение феодального государства и установление «Царства Божьего», в котором «исчезнет всякий властитель, прекратится дань и всякое светское государство». Что касается церковных преобразований, то здесь табориты пошли намного дальше Гуса, заявляя, что нет нужды и в самом Евангелии, потому что «новый закон Христа будет записан в сердце каждого». Новый порядок должен был вводиться на таборитских землях и удерживаться силой меча вплоть до общего мирового переворота, который будет делом рук самого Христа.

Папа объявлял не один, а несколько крестовых походов против гуситов. Все они оборачивались поражением крестоносцев. В 1427 г., разгромив четвёртый поход, табориты перешли в наступление и вторглись в Силезию, Баварию. Австрию и Саксонию. Осенью 1429 г. они вступили в Венгрию. В 1433 г. гуситские отряды действовали под Данцигом на берегах Балтийского моря. После полного провала в 1431 г. пятого крестового похода было решено добиться раскола гуситов путём уступок чашникам в религиозных вопросах. В связи с этим отцы Базельского собора вступили в переговоры с гуситами.

Переговоры начались в мае 1432 г. и закончились в 30 ноября 1433 г. принятием четырёх пунктов, известных, как «Пражские компакты». В соответствии с ними:

1. признавалось причащение под обоими видами;
2. устанавливалась свобода церковной проповеди;
3. упразднялась юрисдикция Церкви по уголовным делам;
4. духовенству, в том случае, если оно будет вести «апостольскую жизнь», предоставлялось право владеть церковным имуществом.

Соглашение отвечало интересам умеренного лагеря гуситов. В результате чашники выступили против недовольных соглашением таборитов. 30 мая 1434 г. табориты были разбиты под Липанами. И хотя они продолжали борьбу и после поражения, их силы были сломлены. В 1437 г. был взят в плен и казнён предводитель одного из последних отрядов.

После разгрома таборитов папа объявил «Пражские компакты» недействительными. Начался новый этап борьбы, закончившейся только в 1465 г. Сейм провозгласил свободу вероисповедания как для католиков, так и для чашников. Таким образом, в Чехии появилось две церковных организации: римско-католическая и утрактивистская (от лат. «sub utraque specie», т.е. «под обоими видами»). Главой утрактивистов стал пражский архиепископ Ян Рокицана. Однако их намерение построить законную (т.е. на основании апостольской преемственности) Церковь не сбылись. После кончины архиепископа Рокицаны в 1471 г. они уже не могли совершать рукоположение священников. Поэтому на протяжении XVI века часть утрактивистов воссоединилась с римскими католиками, другая часть примкнула к общине чешских братьев и лютеран.

В завершение следует сказать о событии, которое хотя и произошло за пределами Чехии, но, тем не менее, стало продолжением всего того, о чём мы сейчас говорили. За два года до сейма 1485 г., официально утвердившего двоеверие, в немецком городе Айслебене 10 ноября 1483 г. родился Мартин Лютер. До 31 октября 1517 г. оставалось всего 32 года...