После воскресения из мёртвых Иисус находится на земле ещё сорок дней. Эти дни существенно отличаются от «доголгофского» времени. С одной стороны Он пребывает с учениками, а с другой уже как бы и не с ними, ибо находится с ними не постоянно, а является время от времени. Тем самым происходит постепенное отшествие Господа от земного служения, которое окончательно завершается в день Вознесения. В соответствии с происходящими переменами, изменяется и положение учеников. При том, что многие (в особенности высокопоставленные члены иудейского сообщества) люто ненавидели Иисуса, среди большинства иудеев Он пользовался огромным авторитетом. Пусть не в качестве Мессии, но в качестве пророка и чудотворца однозначно. Соответственно, люди, разделявшие с Ним тяготы странствий, находились под защитой Его авторитета. Иначе говоря, лучи Его славы падали и на них. Теперь же, в 40 дней между Пасхой и Вознесением, они постепенно привыкают к тому, что далее им придётся обходиться без этой защиты – по крайней мере, в том качестве, в котором она существовала до сих пор. Теперь им придётся выходить в мир уже самостоятельно. Полная самостоятельность, наступающая после периода длительной опеки, приносит не столько радость, сколько напряжение, заботы и тревогу, ибо одно дело – действовать под присмотром учителя, полагаясь на его мудрость, а другое – нести за свои действия всю полноту ответственности. В самостоятельности учеников наличествовало ещё одно отягощающее обстоятельство. Были люди, по отношению к христианской проповеди настроенные благожелательно, но в то же время очень многие восприняли её враждебно. Причём настолько враждебно, что все апостолы за исключением Иоанна стали мучениками. Но почему апостольская проповедь могла вызвать враждебность? Ведь возвещавшаяся Христом, а затем апостолами Весть говорит и до сих пор говорит о благе; она открывает перспективы, о которых ранее и помыслить-то не могли. Почему же тогда она вызывала и до сих пор вызывает неприятие?

Проблема в том, что люди по сути своей очень косны и не любят перемен. Особенно в том, что уже устоялось. Именно поэтому они упорно держатся за старое и привычное даже тогда, когда новое лучше. Реформы патриарха Никона существенно упростили богослужение Православной Церкви России, сделали его доступнее - но их следствием стал старообрядческий раскол, повлекший множество жертв и возымевший весьма отрицательные последствия для внутриполитической жизни государства. Введение в сельскохозяйственный обиход новой культуры – картофеля – привело к бунтам, т.е. опять-таки к кровопролитию. Прививки оспы, благодаря которым прекратились чудовищные эпидемии, также приходилось начинать почти что под солдатским конвоем. Таких примеров можно изыскать множество в любом государстве и в любое время. Люди не любят перемен. Между тем именно перемен требует Благая Весть Христа – причём перемен намного более глубоких, чем любая материальная реформа или нововведение. Ведь в данном случае речь идёт о принципиально новой системе отношений как между людьми, так между людьми и Богом. Речь идёт о принципиально новом взгляде на жизнь, опирающемся на качественно иную систему приоритетов. И тот, кто действительно принимает Весть Христа, меняется. Меняется настолько, что становится другим человеком, не таким как остальные. Не лучше и не хуже – просто другим, потому что мышление обретает совершенно иные основания. Вот эта инакость и есть источник неприятия и недоброжелательности. Люди не любят нового, но ещё более сильно они не любят тех, кто от них отличается, кто не такой, как все. Когда моя мать училась в университете (это было на исходе 50-х), один из преподавателей стал ходить в узких брюках. Сей факт вызвал бурю возмущения, проработку на партсобрании, причём на повестке дня стоял вопрос об увольнении (нечто похожее показано в недавно вышедшем на экраны фильме «Стиляги»). Человека были готовы разорвать на части только лишь потому, что он отличался от остальных фасоном брюк. Что же тогда говорить о ярости, вызываемой отличиями в мышлении? Она имеет намного большие размеры, и не случайно во все времена диссидентов наказывали не менее тяжко, чем уголовных преступников. За что забили камнями первомученика диакона Стефана? За что многократно избивали, сажали в темницу и наконец обезглавили апостола Павла? Не за воровство, не за грабёж или разбой, но только лишь за то, что они говорили о новых вещах и жили по-другому. Предвидя сие, Иисус сказал: «Я передал им слово Твоё; и мир возненавидел их, потому что они не от мира, как и Я не от мира.». Эти слова Спасителя показывают, что сочетание христианских и нехристианских идей невозможно. И всякий раз, когда по тем или другим причинам христианин идёт на компромисс с миром, совершается отступничество. Христианин должен быть узнаваем по своей инакости, находящей постоянное выражение в повседневности. Только не следует полагать, что инакость проявляется в длинных тёмных одеждах, потупленном взоре и непрерывных молитвах. Христос говорит: «Я уже не в мире, но они в мире … Отче Святой! Соблюди их во имя Твоё, тех, которых Ты Мне дал, чтобы они были едино, как и Мы.». Вот оно – одно из главных отличий: единство, подобное единству Отца и Сына, единство настолько тесное, что уже невозможно сказать, где кончается одна сущность и начинается другая. Поэтому, если мы хотим соответствовать христианскому призванию, то должны прежде всего спросить себя, кто мы. Кто мы – собрание индивидуалов или единое Тело Христово?

В настоящее время индвидуализм типа «каждый за себя, только Бог за всех» является общепринятым. Именно этот способ мышления пропагандируется и поддерживается. Его можно обосновать. Если каждый из нас является уникальной и неповторимой личностью, то почему мы должны ущемлять себя? Ибо объединение всегда предусматривает компромисс. Да и каким образом мы должны объединяться? Кто из людей имеет право претендовать на роль лидера? При внимательном рассмотрении получается, что никто, ибо у каждого человека есть свои дары. Они различны, но при этом равноценны. В силу этого никто не может претендовать на более возвышенное по сравнению с другими положение и пробившиеся наверх никогда не пользуются симпатией оставшихся внизу. Для христианина индвидуализм неприемлем, ибо Господь создал Церковь, как народ, как общину, как общность. Да, мы очень разные, и каждый из нас действительно является уникальной и неповторимой личностью, но эта уникальность и неповторимость не мешает единству, ибо нас объединяет Тот, Кто воистину несозмеримо выше любого из нас. Нас объединяет Христос, Который настолько велик и всеобъемлющ, что каждый из нас может подобно кусочку мозаики найти своё место в общей картине, не утратив ни одной из своих граней. Христос объединяет нас, и именно единство, общение святых, даёт нам возможность осуществления своего главного предназначения – быть живыми письмами Господа к этому миру. Именно в единстве, взаимно ободряя и поддерживая друг друга, мы можем явить людям нелицемерную любовь и заботу, заинтересованность – дабы приходящие сюда чувствовали присутствие Божие, присутствие Его благодати и благодаря сему обращались к Источнику и Подателю жизни.

Молясь в ночь предательства, Господь сказал: «Не о них же (т.е. учениках) молю только, но и о верующих в Меня по слову их». Это значит, что Господь молился и о нас, потому что мы принадлежим к тем, кто уверовал благодаря проповеди апостолов и их преемников в служении Слова. И ещё Он сказал: «и за них Я посвящаю Себя, чтобы и они были освящены истиною». Будем жить так, чтобы эта молитва не была напрасной. Исполним ожидания Господа, воплотим в реальность Его волю, дабы здесь у нас, в нашем приходе уже сегодня пребывала маленькая частичка грядущего Царства, дабы имя Господне у нас святилось и творилась воля Его! «Я о них молю: не о всём мире молю, но о тех, которых Ты дал Мне, потому что они Твои. И всё Моё – Твоё, и Твоё – Моё; и Я прославился в них.».

Аминь.