Нередко приходится слышать от сомневающихся такой вопрос: почему служители Евангелическо-лютеранской церкви (пасторы, диаконы и проч.) носят особую богослужебную одежду? Может быть, они таким образом пытаются отделить себя от прочих членов Христовой Церкви («мирян»)? Не противоречит ли это тем словам, которые мы находим в 1-м Послании Петра: что все христиане суть «Род Избранный, Царственное Священоство, Народ Святой» (1 Пет 2:9)?

Охотно отвечу на этот вопрос. Вопреки расхожему мнению, служители нашей церкви надевают такие облачения не для того, чтобы как-то возвыситься над «простыми смертными», то есть над прочими членами Церкви Христовой. И вопреки другому расхожему мнению, делают они это не только потому, что эти облачения достаточно красивы и придают богослужению элемент торжественности, подчеркивая, что во время мессы здесь происходит нечто совершенно особенное.

Итак, почему же служители носят такие облачения? Одно из объяснений, которое мне самому кажется наиболее точным, состоит в следующем: одевая на богослужение особую одежду служитель подчеркивает, что он осуществляет свои обязанности именно как служитель, или как представитель Евангелическо-лютеранской церкви. То есть пастор или диакон т.о. подчеркивает, что в данном случае важен не он сам, не он лично, но то служение, та миссия, которую он в Церкви исполняет.

Например, если проповедник встает за кафедру в том самом церковном облачении, для него самого это должно быть напоминанием: он обязан проповедовать именно в соответствие с тем вероучением, которое Господь открыл нам в Своем Священном Писании, а Евангелическо-лютеранская церковь, основываясь на Священном Писании, закрепила в своих вероисповедных книгах. И именно это учение он и должен проповедовать, а не руководствоваться своими личными мнениями, ощущениями, теориями и т.д.

Но есть и еще одна функция у этих особых церковных одежд. Они должны в том числе и самому служителю напоминать о том, что когда он исполняет свои обязанности – важен не столько он сам, сколько его служение. Что сам служитель здесь, в этом приходе, в этой церковной общине, есть явление временное. Как, впрочем и все в нашем бренном мире.

Поэтому в былые времена вот этот, если можно так выразиться, «церковный гардероб» был собственностью прихода, собственностью церковной общины. И когда в общину приходил новый пастор или новый настоятель – как правило, он получал вот эту коллекцию церковных облачений от предыдущего настоятеля. Кстати, это одна из причин, по которым эти облачения всегда делались такими широкими и свободными по покрою – чтобы в них мог влезть человек любого телосложения.

И делалось это отнюдь не только с целью показать некую историческую преемственность. И даже не с целью экономии церковного бюджета. Но делалось это именно для того, чтобы каждый служитель (будь пастор, диакон, настоятель) смиренно помнил о том, что он сам в данном случае есть, как я уже сказал, - явление временное. «Переменный элемент», если можно так выразиться.

Однако, если служитель (будь он пастор, диакон, пробст или даже епископ) есть в Церкви элемент переменный, то кто или что же тогда есть элемент постоянный?

Вот, чтобы найти ответ на этот вопрос, давайте внимательно посмотрим на эпизод из Евангелия от Иоанна, который в центре нашего внимания сегодня: диалог Иоанна Крестителя с иерусалимскими священниками и левитами на Иордане.

Казалось бы, при чем здесь вопрос церковных облачений? А при том, что Иоанн Креститель, о котором идет речь в нашем отрывке, тоже носил не совсем обычную одежду. Однако, причины, по которым Иоанн носил такую одежду, люди часто понимают неправильно.

Итак, из Евангелий мы знаем, что Иоанн «имел одежду из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих, а пищею его были акриды и дикий мёд» (Мф 3:4). Если бы этот отрывок прочитал какой-нибудь средневековых монах, он наверняка подумал бы, что нося такую одежду Иоанн занимается аскетическими упражнениями с целью «умерщвления плоти». Одежда из верблюжьей шерсти – довольно практичная, но грубая, жесткая и колкая. И она способна доставить дискомфорт, да еще какой!

А диета Иоанна – рассуждал бы такой монах – дикий мед и саранча (большинство толкователей сходятся на том, что акриды – это именно саранча) – признак того, что Иоанн ест крайне мало, не балует себя излишествами – то есть, фактически, постоянно постится.

Меж тем, я рискну сделать предположение, что для иудеев рубежа Нашей эры, особенно для людей образованных и сведущих в Писании (например, тех иерусалимских же книжников), и одежда и диета Иоанна есть своего рода «культурный код». То есть символ, который имел вполне конкретное значение.

Дело в том, что такую одежду – из верблюжьей шерсти в сочетании с кожанным поясом носил, согласно 4-й Книге Царств, пророк Илия (4 Цар. 1:8). Далее, Иоанн начинает свое служение «в Вифаваре при Иордане». А те же книги Царств (4 Цар 2:1-13) говорят нам о том, что примерно в этих местах (если не ошибаюсь, на берегах Иордана, где-то между Иерихоном и Мертвым морем) – и был взят Господом на небо тот самый пророк Илия. Мало того, Иоанн живет в пустынных местах – совсем как Илия когда тот скрывался у потока Хорафа, против Иордана (3 Цар 17:3). Да и питается Иоанн саранчой и диким медом – то есть тем, что можно найти в дикой природе. Как сейчас сказали бы, «чем Бог пошлет». Тоже совсем как Илия - ему пищу приносили вороны, которых посылал Господь (3 Цар 17:3-6).

Наконец, Иоанн призывает народ омыться водой, то есть очиститься в знак покаяния. Он призывает покаяться, то есть обратиться к Богу, осознанно исправиться, изменить свою жизнь, потому что (внимание!) «приблизилось Царствие Небесное». Как тут не вспомнить слова из книги пророка Малахии, которые мы слышали во второе воскресение Адвента: «Вот, Я пошлю к вам Илию пророка пред наступлением дня Господня, великого и страшного. И он обратит сердца отцов к детям и сердца детей к отцам их» (Мал 4:5-6)!

А вот теперь, дорогие братья и сестры, в чему суть моего предположения. Представим себя на месте иерусалимских книжников, священников, левитов и прочих религиозных лидеров, которым не безразличен приход Мессии и судьба потомков Израиля.

Что мы видим? На наших с Вами глазах примерно в тех областях, где окончил свой земной путь пророк Илия (а мы помним, что Илия не умер, а живым был взят Богом на небеса!), так вот, в этих местах появляется человек, который одевается как Илия, питается почти как Илия, да еще и призывает покаяться и проповедует о приближении Царствия Бога!

Думаю, вывод напрашивается сам собой: может быть, это сам Илия вернулся перед наступлением «дня Господня, великого и страшного»? А если так – может быть, следует ожидать скорого конца этого мира? Или, может быть, это Сам долгожданный Мессия явил себя иудейскому народу?

Мало того (я продолжаю рассуждать с точки зрения все тех же книжников и священников), влияние этого необчыного проповедника все увеличивается! Народ к нему идет толпами. А проповедник не стесняется в выражениях, называя этот самый народ «порождениями ехидны» (в более современном переводе - «змеиное отродье!») и призывая их к исправлению.

Итак, будь мы с Вами иерусалимскими книжниками и фарисеями, вывод для нас был бы однозначен: если это и не сам Илия, вернувшийся перед Концом Времен, то уж как минимум на Иордане происходит что-то из ряда вон выходящее. А это нельзя оставлять без внимания.

И вот, иерусалимские религиозные лидеры отправляют к Иоанну делегацию чтобы расставить все точки над «i». Чтобы выяснить: кто же он?

«И вот свидетельство Иоанна, когда Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты? Он объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос (т.е. сам Иоанн объявляет: «я – не Христос, не Мессия»). И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет» (Ин 1:19-21).

Итак, Иоанн сразу четко отвечает на поставленный вопрос. Он – не долгожданный Мессия. Но также он говорит и о том, что он – не вернувшийся пророк Илия.

То есть, что получается: наш предполагаемый «Илия» ведет себя по маньшей мере странно. В его служении, в его внешнем виде, в его жизни – масса намеков на служение и жизнь Илии. Однако, и здесь он четко обозначает свою позицию. Он – не Илия. Однако, если не Илия – то кто же он?

«И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет. Сказали ему: кто же ты? чтобы нам дать ответ пославшим нас: что ты скажешь о себе самом? Он сказал: я глас вопиющего в пустыне: «исправьте путь Господу», как сказал пророк Исаия» (Ин 1:21-23).

Итак, Иоанн Креститель – не Мессия, не Илия, и даже не пророк. Сам он говорит о своем служении так: он сравнивает себя не с Мессией, не с пророком, даже не с человеком. Он сравнивает себя с голосом. С голосом, звучащим в пустыне. С голосом, который возвещает и призывает. И к чему же этот голос призывает?

Давайте посмотрим, как звучит эта цитата из книги Исайи, на которую Иоанн тоже ссылается не случайно. Исайя говорит: «Глас вопиющего в пустыне: приготовьте путь Господу, прямыми сделайте в степи стези Богу нашему; всякий дол да наполнится, и всякая гора и холм да понизятся, кривизны выпрямятся, и неровные пути сделаются гладкими; и явится слава Господня, и узрит всякая плоть спасение Божие» (Ис 40:3-5).

В этих словах пророка тоже очень много образов, которые сведущим в Писании иудеям тех времен были понятны без слов: это одновременно и воспоминание об осовобождению народа из Вавилонского плена, о возвращению этого народа в Землю Обетованную, о возрождении духовной жизни народа. Словом, о возвращении к Богу. Но это также и призыв подготовиться к грядущему окончательному наступлению Божьего Царства: «исправьте путь Господу», «приготовьте путь Господу». Вот именно для того Иоанн и призывает народ к покаянию: чтобы люди «приготовили путь Господу». Приготовили путь Тому, Кто грядет.

То есть Иоанн призывает людей: исправьте ваши пути и ваши деяния, покайтесь. Греческое слово, которое в синодальном переводе переведено как покаяние фактически означает «перемену ума», «изменение ума» - то есть осознное движение от греха к праведности. И тот ритуал, который Иоанн проводит на Иордане – омовение – фактически тоже символизирует стремление очиститься, стремление начать новую жизнь.

Итак – говорит народу Иоанн, этот «глас вопиющего в пустыне», исправьтесь, измените свою жизнь, подготовьтесь, очиститесь. Но – говорит Иоанн – сделайте это не для меня. Я – не пророк и даже не Илия, я всего лишь голос. Покайтесь и исправьтесь, но не для меня, а для Того, Кто следует за мной, для Того, кто грядет:
«И они спросили его: что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк? Иоанн сказал им в ответ: я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете. Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его» (Ин 1:24-26).

На протяжении всего своего служения Иоанн постоянно подчеркивает: важен не он сам, но Мессия - Иисус Христос, который за ним, Иоанном, грядет. Поэтому сам Иоанн, если можно так выразиться, «играет вторую скрипку» в грандиозной симфонии нашего Спасения. Он сам признает: я, Иоанн, здесь – элемент переменный. А Грядущий Мессия, Христос – Элемент Постоянный.

Поэтому он и призывает народ покаяться, исправиться и изменить свою жизнь – но не для себя лично, а для того, чтобы встретить грядущего Мессию – Иисуса Христа: «Он-то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его».

Да, Иоанн привлекает к себе внимание. Своей необычной одеждой, своим необычным поведением и многочисленными, если так можно выразиться, «отсылками» к служению пророка Илии. Иоанн привлекает к себе внимание в том числе и своей обличительной проповедью с весьма сильными выражениями («змеиное отродье!»).

Да, он жестоко обличает людей. Да, он использует эти самые сильные выражения. Но это не потому, что он такой вредный, не потому, что ему так нравится ругаться или проклинать людей. И не потому, что хочет себя, «праведника», почувствовать более праведным на фоне кающихся грешников.

Он делает все это для того, чтобы пробудить людей, чтобы показать, насколько важно исправление. А исправление и обновление жизни важно чтобы достойно встретить Того Самого Мессию - Иисуса Христа, Спасителя, Который Грядет в наш мир!

Итак, важнейший вывод. Через все служение Иоанна красной нитью проходит такая мысль: я призываю вас к покаянию, но покаяться нужно не для меня (Иоанна), а для Того, Кто за мной последует. «Приготовьте путь Господу!». Покайтесь – говорит Иоанн - чтобы достойно встретить Того, кто идет за мной. Того, у кого я сам не достоин развязать ремень у его обуви (то есть, выполнить для него самую рабскую и грязную работу). Вот главный посыл в служении Иоанна Крестителя: покайтесь, исправьтесь, чтобы достойно встретить Грядущего Господа Иисуса Христа.

Но вот теперь, внимание, вопрос: какое все это имеет отношение к теме, с который мы начали – к теме церковных облачений?

Возможно, на первый взгляд – никакого отношения. Но это только на первый взгляд. Я берусь утверждать, что в служении пастора (и вообще, любого проповедника нашей церкви) и в служении Иоанна крестителя есть много общего.

Как мы с Вами уже выяснили, пастор (или проповедник) надевает особое облачение не для того, чтобы подчеркнуть свою «значимость». Но скорее для того, чтобы подчеркнуть, что он лично здесь – элемент скорее переменный, чем постоянный. А вот Христос – подчеркивает пастор или проповедник, ровно так же, как подчеркивал Иоанн Креститель есть Элемент Постоянный. Всем элементам Элемент.

Почему это так важно? Сейчас на календаре – время Адвента. Время, когда Христова Церковь по традиции мысленно обращается ко Второму Пришествию Христа. Когда все мы должны размышлять о том, в каком состоянии мы встретим Христа, если Его Второе Пришествие произойдет, например, завтра.

И да, задача пасторов и проповедников в этот период Церковного года – призывать людей к покаянию. Потому, что этот призыв «исправьте путь Господу» - все же актуален для нас, христиан, ожидающих Второго Пришествия.

Но вот, дорогие братья и сестры, что важно понимать: пастор – совсем как Иоанн Креститель - призывает церковный народ к покаянию не потому, что пастор такой вредный. И не для того, чтобы как-то унизить своих прихожан. И если пастор призывает идти на исповедь – это не для того, чтобы на фоне знания о чужих грехах почувствовать себя «большим праведником».

Обязанность пасторов и проповедников – призывать к покаянию. Но к покаянию они призывают не для себя лично, а для Того, Кто грядет в наш мир – для Иисуса Христа. В этом отношении их задача – та же, что и была у Иоанна Крестителя. Сам Иоанн четко понимал, в чем его роль: в том, что приготовить путь. Но не себе, а Тому, Кто за ним следует – грядущему в мир Божьему Сыну Иисусу Христу.

Выводы. Вот этот эпизод на Иордане показывает, что сам Иоанн прекрасно понимал: важна в данному случае не столько сама его личность, сколько его служение. А служение это состояло в том, чтобы указывать на Иисуса Христа. «Я для того крестил в воде, чтобы Он явлен был Израилю» (Ин 1:31) - так Иоанн позже скажет. Я – говорит Иоанн – Ему, Мессии, готовлю путь. Важен не я, а Он – Мессия, Иисус Христос.

Иоанн, как мы уже убедились, носил необычную одежду, нелдвусмысленно намекавшую на служение пророка Илии – тот самый верблюжий волос и кожанный пояс. Но делал он это не для того, чтобы привлечь внимание к своей персоне. И не для того, чтобы показать, какой он аскетичный и как хорошо он умеет «умрщвлять плоть». Скорее, он хотел привлечь внимание к своему служению. А служение это было в том, чтобы указывать на Христа, чтобы как глас возвещать: «Исправьте путь Господу!». Не мне – Иоанну – путь исправьте, но Господу!

Итак, пастор или проповедник (как и в свое время Иоанн) – элемент переменный. И, как мы с Вами уже убедились, церковные облачения призваны и Вам, дорогие братья и сестры, и самому служителю об этом напоминать. Христос – Элемент Постоянный. Христу нужно приготовить путь. Именно для Христа, взошедшего на крест и принявшего на себя наши грехи, нам нужно исправить наши жизни в ожидании Его Второго Пришествия.

Поэтому не следует тянуть с исправлением, с покаянием – то есть с тем самым сознательным изменением своей жизни. И не следует принебрегать исповедью. На исповедь мы идем не ради пастора, но ради Христа, для которого мы призваны приготовить путь. Пастор – элемент переменный. Христос, ради крестной смерти которого прощены нам все грехи – элемент постоянный. Именно об этом напоминают и слова Иоанна Крестителя: «Я – Глас вопиющего в пустыне. Исправьте путь Господу». Аминь.