В пределах нашего мира, равно как и в пределах нашего отечества обитают люди очень бедные, очень богатые, просто бедные и богатые, а также некая промежуточная разновидность, называемая «средний класс». В массовом сознании, поощряемом кинематографом, богатый человек, хотя иногда и плачет, но, тем не менее, не только вполне доволен жизнью, но и наслаждается ею. В то же время бедняк, придавленный заботами о добывании хлеба насущного, по большей части озабочен и сумрачен. Таков стереотип. Характеры, предстающие пред нами в притче Спасителя, совершенно противоположны. Фарисей совершенно необязательно был богатым, в то время как мытарь совершенно однозначно не бедствовал. Тем не менее, в подавленном настроении в Храм приходит именно мытарь. Фарисей же просто лучится от самодовольства. Парадоксальность ситуации побуждает приглядеться к обоим персонажам повнимательнее.

Мытарь или таможенный чиновник. Однозначно не был бедным, потому что где и когда можно было бы сыскать бедного таможенника? Однако, его состоятельность была ценою, заплаченной за предательство, ибо с точки зрения нормального иудея, мытари, находившиеся на службе у римлян, являлись предателями, отщепенцами, не заслуживавшими ничего хорошего. Поэтому состоятельность мытаря была сродни 30 серебреникам Иуды. Да, у тебя есть много чего. Но что в этом толку, если ближние считают тебя нечистым и презренным? Что толку в богатстве, если оно отрезает тебя от всякого нормального общения, и ты можешь разговаривать только с такими же отщепенцами, как ты сам? И, что самое прискорбное, изменить уже ничего нельзя - клеймо предательства будет висеть на тебе подобно Каиновой печати. По иудейской традиции мог быть прощён грех, совершённый в состоянии аффекта, но не грех, совершённый с заранее обдуманным намерением. А поступление на должность навряд ли можно причислить к действиям, совершённым в состоянии невменяемости. Как бы там ни было, сожалеть о случившемся было поздно, потому что никакое раскаяние не помогло бы. Люди немилостивы, они не прощают. И мытарь идёт в храм. Может быть, Бог будет более милостив, чем рассуждающие о Нём? «Боже, будь милостив ко мне, грешнику»…

Фарисей. Полная противоположность мытарю. Может быть, он и не богат, но живёт легко. Почему? Потому что считает себя праведным, особо праведным, более праведным, чем другие. А уж когда на глаза попадается мытарь, сознание собственной хорошести взлетает до небес: «Боже, благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди, грабители, обидчики, прелюбодеи, или как этот мытарь…». Фарисей исполнил, как он полагает, свой долг перед Богом, чувствует себя праведным и от того вполне счастлив. Фарисея часто осуждают, но это неправильно. Он был воспитанником определённой системы, бытовавшей на протяжении многих поколений. А когда с самого детства впитываешь определённые воззрения, освящённые к тому же многовековой традицией, то понять, что ты неправ, очень трудно. Особенно, если никто тебе этого не объяснил. Фарисей совершенно искренен, поэтому не будем торопиться с осуждением. Лучше подумаем, где в этой притче наше собственное место.

Фарисей уверен, что он не просто хороший, а правильный. К сожалению, по большей части в этом мы походим на него. Прежде всего, потому, что крупных грехов за нами как-то не водится. Ведём благонамеренную жизнь, платим налоги и т.д. поэтому мы вполне порядочные люди. А если ещё и в церковь исправно ходим, ну тогда совсем всё хорошо. Но полно, так ли уж хорошо? В период господства нацистов благонамеренные христиане Германии обеими руками поддерживали фюрера и исправно доносили на тех, кто мыслил иначе – в том числе и на собственных пастырей. Эти люди так же, как и фарисей, считали себя вполне добропорядочными и правильными, но были ли они таковыми на самом деле? У Карела Чапека есть замечательный рассказ о человеке, на которого было совершено покушение. Полицейский комиссар предлагает ему вспомнить, есть ли люди, которые могут его ненавидеть? И вот, человек начинает размышлять. Вначале он удивлён, потому что он вроде бы вполне добропорядочный, живёт тихо. Но потом начинает вспоминать, как походя, сам того не замечая, наносил жестокие оскорбления различным людям. В конце концов он приходит к комиссару и просит прекратить расследование, т.к. выясняется, что могущих ненавидеть его слишком много.

Тому, кто уверен в собственной праведности, порядочности и правильности, стоит исследовать свою жизнь. Такое исследование поможет выявить много случаев, после которых говорить о какой-то порядочности, правильности, а тем более праведности неуместно. Против каждого хорошего дела стоят два плохих, а против веры и благочестия стоят неверие, грехи, отсутствие любви и отступничество. Фарисей из притчи уверен в собственной праведности, и, возможно, люди и считали его таковым, но вот каково было мнение Бога? Оно ясно выражено в притче. Ничего эта праведность не стоила. Да и какая могла быть праведность, если даже в молитве фарисей не постеснялся выразить презрение к ближнему? Выразив презрение, он согрешил, но даже не понял этого и потому, вместо того, чтобы остановиться и покаяться, продолжал процесс самолюбования. В этом ужас положения фарисея. Он считает себя праведником, но на самом деле он – грешник, который не понимает своей греховности и продолжает грешить. А потому, думая, что шествует путём благодати, идёт к проклятию, к смерти.

В отличие от фарисея мытарь не считал себя благонамеренным и добропорядочным – он был грешником и прекрасно это понимал. А если бы даже захотел об этом забыть, благонамеренные соплеменники немедленно освежили бы его память. Естественно, что жить ему было намного тяжелее. Ведь вместо греющей душу добропорядочности он нёс на себе чувство вины перед Богом, стыд за свои деяния. В отличие от фарисея, ему нечем было хвалиться. Он мог надеяться только на милость Божию, потому что больше надеяться было не на что. С этой мольбой – мольбой о милости - он и обращается к Богу. Именно поэтому Христос и говорит, что мытарь оправдан более, нежели фарисей. О, если бы все понимали это! Если бы все люди понимали, что самый добропорядочный человек - такой же недостойный грешник, как и тот, кого он презирает и осуждает! Апостол Павел, например, понимал это очень хорошо. Бог соделал его Своим избранным, апостолом язычников, наделил его многими дарами. Мы почитаем его, как одного из величайших служителей Господних. Но этот великий служитель написал: «Верно и всякого принятия достойно, что Иисус пришёл в мир спасти грешников, из коих я первый». Определение себя как грешника не было позой. Эти слова исторглись из глубины души, которую жгло непроходящее чувство вины за соделанное прежде. Перед Богом нет ни одного праведного, потому что каждый человек так или иначе нарушает заповеди. Причём для Бога нет никакой разницы, каким именно образом была нарушена заповедь: словом, делом или помышлением. Любое нарушение есть грех, а любой грех ведёт к смерти. Тот, кто, не понимая этого, пребывает в приятном самодовольстве наподобие фарисея, идёт к проклятию и к преисподней. Возможность спасения открывается человеку только через осознание себя как грешника, как недостойного, потому что спасения ищет только тот, кто осознал свою обречённость. Грех ведёт к смерти. Именно поэтому осознание своей греховности, своей духовной нищеты побуждает искать милости Бога и надеяться только лишь на неё. Как сказано в Аугсбургском исповедании, «…мы не можем снискать прощение грехов и праведность перед Богом нашими заслугами, нашими делами … но получаем прощение грехов и праведны перед Богом делаемся по благодати…». Благодать не является неким особым экстатическим состоянием, как это иногда полагают. Благодать есть ничто иное, как милость. Мы получаем прощение по милости. Посему, если действительно хотим обрести спасение, то, прежде всего, отринем сознание благонамеренности и добропорядочности, смирившись с осознанием себя как грешников. Но если такое осознание действительно пришло, то уже не остаётся места презрению к другим людям, потому что все они – наши товарищи по несчастью. Они такие же обречённые грешники, не имеющие никаких шансов на будущее вне милости Христа. Люди превозносятся друг перед другом своими заслугами, титулами, званиями, положением в обществе, благонамеренностью, доморощенной праведностью, но для Бога всё сие не более, чем сухая трава, при соприкосновении с огнём истинной святости мгновенно обращающаяся в прах. Поэтому отринем всякую гордыню и самолюбование, попытки возвыситься над ближними, отринем ощущение собственной праведности и придём к Богу именно как ничтожные грешники, не лицемерно, но искренне просящие о милости и прощении. «Мытарь же, стоя вдали, не смел даже глаз поднять на небо: но, ударяя себя в грудь, говорил: Боже! Будь милостив ко мне грешнику! Сказываю вам, что сей пошёл оправ-данным в дом свой более, нежели тот: ибо всякий, возвышающий сам себя, унижен будет, а унижающий себя возвысится». Аминь.