Прошлым летом мы с женой были в городе Казань. Будучи там, зашли в книжную лавку рядом с одной из старейших мечетей этого города. И вот, мне на глаза попалась книга, что-то вроде “Шариат для начинающих”.

Меня, как человека, склонного к системному мышлению, эта книга по-своему восхитила. В ней были прописаны четкие регламенты, четкие последовательности действий, практически на все случаи жизни. Вплоть до того, что если настоящий правоверный хочет (прошу прощения) сходить в уборную - там прописан протокол, как именно он должен это делать, какие действия должен при этом совершать и какие не совершать. Например, если правоверный носит медальон или ювелирное украшение с именем Всевышнего - перед входом в уборную он должен его снять.

Один из аспектов человеческой природы после грехопадения состоит в том, что люди очень любят предписывать себе разного рода регламенты, протоколы и формулы поведения на все случаи жизни. В том числе они очень любят, как выразился один из учителей Церкви, полагать себе правила и законы там, где сам Господь их не полагал. И люди склонны думать, что исполнением этих правил и законов они служат Богу.

Такая система правил очень удобна. Потому что таким образом в том, что касается повседневного бытия, действий, которые мы совершаем каждый день, да и вообще смысла жизни, человек чувствует себя как бы в безопасности.

И нередко мирскому человеку христианская вера видится именно как громоздкая запретительная система, которая всячески ограничивает его свободу: туда-то не ходи, того-то не делай, так-то не одевайся, а иногда даже такую-то еду в такое-то время года не ешь. Не удиви-тельно, что многих такая система пугает и отталкивает.

И действительно, при определенных условиях из христианства действительно может полу-читься громоздкая система, напоминающая талмудический иудаизм или мусульманский шариат. Но это только в одном случае: если из христианства вырвать его сокровенный центр - личность Иисуса Христа и Его Крестную Жертву.

Удивительное дело: взойдя на крест и взяв на себя грехи мира, Христос освободил нас не только от бремени мелочного ритуализма, от баталий на тему “с какой ноги Божьи верные должны вставать с кровати в Шаббат”. Основная идея послания Павла к Римлянам - в том, что Христос освободил нас и от бремени ЗАКОНА .

Известно, что Павел писал свое послание к общине, которая была смешанной: там были как христиане из иудеев, так и обращенные из язычников.

И я предполагаю, что христиане из иудеев, читая это послание, наверняка смутились: что он такое пишет?! Как же так, получается, не важен ЗАКОН? Закон, который так бережно хранили наши отцы? За право соблюдать который, как мы читали в книгах Макавейских, наши братья шли на мученическую смерть?

Наверное, и многих бывших язычников эти слова об оправдании верой независимо от дел Закона сильно смущали. В этом парадокс несовершенной человеческой природы: запретительные системы, как мы уже говорили выше, многих отталкивают. Но многих и привлекают.

В эпоху ранней Римской империи были римские граждане, которые принимали иудаизм. Наверное, они делали это по той же причине, по которой многие современные европейцы принимают ислам. В эпоху вседозволенности и полного отсутствия нравственных ориентиров именно системы, пропагандирующие нравственную и ритуальную строгость, имеют большой успех.

И вот, только они, эти римские прозелиты, смогли найти свое место в стройной системе, где четко определено, что такое хорошо и что такое плохо... вдруг они читают о том, что мы оправдываемся верой независимо от дел закона.

Вот так поворот!

Что же, мы только что усвоили все эти нравственные и ритуальные правила и вдруг выясня-ется, что они... не актуальны? Означает ли это, что мы можем пуститься во все тяжкие и вести такую же жизнь, как и до своего обращения? А может даже и побольше грешить, чтобы обильней являлась в этом мире Божья благодать (Божья милость)?

Павел дает на этот вопрос однозначный ответ: НЕТ!

Однако, очень интересно, что давая такой отрицательный ответ, Павел говорит о служении Христу не как о соблюдении тех или иных правил или того или иного регламента.

Он использует другой, может быть даже более жуткий образ: образ рабства, образ жертвы и образ смерти (когда чуть ранее в этой же главе Послания он говорит, что мы “ умерли для греха”, "мы погреблись (со Христом) крещением в смерть ").

Апостол говорит:
"Как предавали вы члены ваши в рабы нечистоте и беззаконию на дела беззаконные, так ныне представьте члены ваши в рабы праведности на дела святые. Ибо, когда вы были рабами греха, тогда были свободны от праведности. Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их – смерть. Но ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная”.

Помню, в юности я знал одного студента философского факультета (он не был христианином), от которого я услышал такое определение: "тело есть инструмент духа в этом мире". Мне самому это определение не очень нравится - от него отдает гностицизмом. Но если попробовать отвлечься от “гностического” привкуса и попробовать применить это определение к нам, христианам - оно очень близко к тому, о чем здесь говорит Павел:
“Нет, братья, - отвечает он - хотя Христос и освободил вас от бремени Закона, результатом вашего преодоления Закона должна стать не нравственная распущенность и не полная вседозволенность! Вместо этого станьте, с позволения сказать, инструментом Праведности в этом мире”.

Это уже не просто призыв соблюдать определенные правила нравственной системы.

Это переход на новый уровень.

Вы уже не просто исполнители тех или иных правил: когда вы погреблись со Христом крещением в смерть, то по отношению ко греху вы переходите уже в совершенно новое бытие, в котором грех не имеет и не должен иметь над вами власти! И что же в результате? А вот что: "Ныне, когда вы освободились от греха и стали рабами Богу, плод ваш есть святость, а конец – жизнь вечная».

Как мы уже говорили выше, многим христианство видится своего рода "запретительной" системой, которая, если стать ее частью и начать играть по ее правилам, существенно ограничит твою свободу. Поэтому христианства часто боятся.

Например, Святой Августин в своей “Исповеди” прямо и честно пишет, что на определенном этапе своей жизни он внутренне понял и принял христианство как истинную веру… но не решался стать христианином, потому что в таком случае ему пришлось бы перестать вести распутную жизнь, а на такой шаг он в тот момент не был готов.

Но, как мы видим из слов Апостола, бояться не надо. Ведь Павел, говоря об обетованиях христианской веры, говорит об оставлении греха не как о “дополнительном бремени”, но именно как об ОСВОБОЖДЕНИИ.

Мы, говорит он, “освободились от греха и стали рабами Богу”.

Похожим образом сформулировал эту мысль лютеранской богослов Роберт Колб: "для христианина свобода - это возможность быть таким, каким задумал его Бог".

И такая свобода свободнее всех прочих возможных свобод, которые могут быть в этом мире. Как сказал один из персонажей недавнего фильма "Викинг": "Я – раб Божий, но больше — ничей".

Итак, мы стали рабами Богу и это предполагает не только то, что мы можем не бояться разного рода мирских владык, но также и то, что мы больше не имеем над собой такого мерзостного хозяина как наш собственный грех.

Благодать Божия ведет покаявшегося человека к свободе, к абсолютно другой жизни, к со-вершенно новому мировоззрению. И - как свидетельствует Апостол - к полному переосмыслению своих прежних дел и прежнего образа жизни: "Какой же плод вы имели тогда? Такие дела, каких ныне сами стыдитесь, потому что конец их – смерть".

Для всякого человека, который пришел к покаянию и обретению веры это очень знакомая картина. Переосмысливая свой прошлый опыт, он иногда даже ужасается, спрашивая себя: неужели я ТАКОЕ делал? Такими мерзостями занимался? Но при этом тем более явно он осознает для себя эту свободу в своем новом состоянии - состоянии новой, удивительной свободы в Боге.

Теперь вопрос: какие мы, христиане, можем из этого сделать практические выводы? Нужно посмотреть на себя и попытаться понять: всегда ли плодом нашим является святость? Каждому из нас достаточно внимательно посмотреть на собственную жизнь, чтобы узнать ответ на этот вопрос. А ответ нам вряд ли понравится.

Знаменитый баптистский проповедник XIX в. Чарльз Спёрджен рассказывал такую историю: однажды он встретил на своем жизненном пути человека, который утверждал, что полностью освободился от греха, полностью преобразился и что грешный ветхий человек в нем умер.

Проповедник предложил обсудить эту тему подробнее и пригласил нашего героя на ужин. И вот после ужина, во время которого этот человек продолжал развивать свою мысль, что он полностью преображен и полностью обновлен, Спёрджен молча встал, взял со стола стакан воды и... плеснул этому человеку в лицо.

Тот вскочил и, весьма повысив голос, (и, наверняка, используя выражения, которые в те вре-мена употребляли в основном сапожники и матросы) высказал проповеднику все, что о нем думает. "Вот видите, - ответил Спёрджен - ветхий человек в Вас не умер. Он просто был без сознания и, как часто бывает, пришел в себя, когда на него плеснули водой".

Этот пример показывает нам, что как бы сильно мы не стремились к святости, к свободе от греха и какими бы "праведными" мы себя не ощущали - мы все равно остаемся грешниками. И хотя грех, по слову того же Апостола, не должен царствовать над нами, он все еще живет в нас, каждодневно заявляя на нас свои права и мы не должны об этом забывать!

Но именно потому, что мы остаемся грешниками, нам нужна Божья Благодать, нам нужна Крестная Жертва Христа, потому что нам нужен тот чудесный Дар, о котором говорит Па-вел: "Возмездие за грех – смерть, а дар Божий – жизнь вечная во Христе Иисусе, Господе нашем". Аминь